Авторы: Николай Костюкович, Александр Сулимов, Ирина Харькова, Влад.

 

Португалия. Четыре дня в Лиссабоне.  Фотосъемка фотокамерой Sony a7R 3. Часть 7.

 

     Ну что же, пришло время опять предоставить слово нашему португаловеду Николаю, тем более ему есть, что рассказать: "Продолжая погружаться в новые виды старого Лиссабона, оживают моменты воспоминаний, которым сейчас можно давать совершенно иную оценку и суждения, чем тогда, когда сам был непосредственным их участником. Мне повезло. В начале 90-х нам казалось, что в России тоже произошла своя "революция красных гвоздик", аналогичная португальской 1975 года. На тот момент прошло-то всего 15 лет, а как изменилась Португалия. Надеялись, что и у нас будет такой же прогресс, и так же заметно улучшится благосостояние людей, общество станет более открытым, появится возможность путешествий с целью познания других стран, других народов, других людей. Теперь, сравнивая, как преобразилась страна Португалия за 15 лет и во что превращается Россия за прошедшие с того времени уже почти 30 лет, понимаешь, что это день и ночь, как говорится, сразу видно, что "ну не смогла матушка Расея" осчастливить себя новыми преобразованиями и перестройкой.

Улица Arco de Jesus туристического центра Лиссабона. В арке видно мото такси, очень удобно перемещаться по узким улицам города.

Стены домов украшены пликой азулежу и иногда это целые картины.

 Museu Tesouro da Sé Patriarcal de Lisboa.

Интерьер Museu Tesouro da Sé Patriarcal de Lisboa. 

Интерьер Museu Tesouro da Sé Patriarcal de Lisboa.

 Католическая церковь, Church Nossa Senhora da Conceição Velha.

Интерьер, Католическая церковь, Church Nossa Senhora da Conceição Velha.

     Это было время, которое трудно судить с точки зрения социальных или политических преобразований, но я был среди тех, кто ощутил все происходящее "в живую", и поэтому постараюсь показать, как это было, основываясь на своих субъективных суждениях.  Я не видел, что происходило в это время в России, и мог судить о происходящих событиях только от людей, которые зачастили в эту маленькую, ранее не приметную страну - Португалию. Так вот. Для нас это было время больших надежд на перемены, как нам тогда казалось, к лучшему. Тот общий энтузиазм, который я наблюдал со стороны, был совершенно не совместим с теми процессами, которые шли внутри страны. Интернета не было, а живые впечатления мы получали от новых людей, которые стали мелькать во властных и при властных структурах. И часто (удивительно как часто) в Португалию стали постоянно наезжали какие-то делегации. То какие-то парламентарии, то какие-то непонятные политики и чиновники каких-то новых комитетов. И, понятное дело, все они считали себя важными и главными строителями новой России. А по старой русской когда-то заведённой традиции всех должно было их принимать и сопровождать. Естественно, все расходы должны были ложиться на посольство, но денег на тот период в посольствах стало так мало, что иногда становилось "За Державу обидно". Даже лампочки не было возможности покупать в необходимом количестве. Возникли проблемы с выпиской периодики. СПИД-инфо и то передавался для прочтения в соответствии с очередью. Кассеты с Кашпировским приходили, правда, бесплатно и рекомендовались для распространения среди моряков русских экипажей, которых в Португалии было немало. Эта бедность чувствовалась во всем. В потертых и протоптанных красных дорожках, в отсутствии лоска у дипломатов, в каком-то общем угнетенном состоянии духа и непонятных отношениях, как вести себя с этими новыми приезжающими, "новыми русскими". Каждый мало-мальский прославивший себя хоть чем-то выскочка намекал, что в скором времени станет важной номенклатурной шишкой, и каждый из нас рассуждал, черт его знает, вот так пошлёшь его, а он возьми да и замначальника МИДа завтра станет.

Площадь Коммерции, Praça do Comércio.

Конная статуя Жозе I.

Колоннада культурного центра на Площади Коммерции.

Площадь Коммерции, Praça do Comércio. Вид на реку Тежа.

Площадь Коммерции, Praça do Comércio. Вид на реку Тежа.

Улица R. Augusta.

Практически везде улицы вымощены булыжником.

Улица Бакалхейрос 20, Rua dos Bacalhoeiros 20.

Благотворительная организация, Casa dos Bicos, Rua dos Bacalhoeiros 10.

R. Aliança Operária 64-90.

И это тоже Лиссабон. Есть и такое.

Ресторан Páteo Alfacinha на R. Guarda-Joias 44.

     Так вот, накануне приезда очередной делегации чартерным рейсом, разумеется, обращается к нам Российский посол Геннадий Васильевич Герасимов с обычной просьбой помочь принять делегацию, а конкретно оплатить ужин в ресторане. Дело обычное, привычное для нас. Вопросов нет, такие обращения были не редкостью, и мы всегда охотно помогали, в надежде, а вдруг кто-то из этих новых будет причастен к выделению квот на вылов трески, и нам не зазорно будет к нему зайти в Москве в гости. На этот раз Мануэль заказал в рыбном ресторане "Pechcador" в Кашкайше несколько столиков. А ждали приезда Шумейко Владимира и Александра Руцкого, ну ещё кто-то должен был быть с ними. Оказалось, что и Шумейко, и Руцкой, и ещё какие-то дядьки, из которых я хорошо знал только Георгия Васильевича Тишкова, последнего директора главка "Севрыба". Все они приехали в сопровождении каких-то охранников и помощников, да в таком количестве, что и места им в ресторане не хватило. Но португальские официанты — ребята шустрые, не растерялись и тут же выставили столики прямо на набережной рядом с рестораном и только рады были такому обстоятельству, что так много русских в этот вечер у них. Ещё бы! Заработок официанта зависит от выручки ресторана, а выручка, судя по количеству гостей и по опыту приёма русских, обещала быть очень жирной! Мне довелось сидеть рядом с Мануэлем и Александром Руцким, а посол, естественно, с Владимиром Шумейкой. Не буду описывать всего вечера, но в самом начале, выпив винца и насладившись свежайшими лангустинами, А. Руцкой спросил у меня: а чем, собственно, я тут занимаюсь. Я ответил просто и не многословно, как есть: продаю треску совместно с португальцами, - и показал на рядом сидящего Мануэля. Мануэль от одного только слова треска пришёл в состояние породистого спаниеля, над которым только что пролетели утки. Руцкой же без всяких предисловий заявил тут же, что у нас в России дескать этой трески завались, котов ею кормят, и он может включиться в это дело, а именно поспособствовать развитию этого бизнеса с португальцами. По причине того, что все были под шафе, и довольно приличном, я попытался пропустить мимо ушей этот треп (другого слова подобрать трудно), так как знал цену всем этим обещаниям новоявленных руководителей России, к которым причислял себя и Руцкой. Он с таким же успехом рассказывал, как доблестно летал на своём истребителе в Афганистане, как и где он успел побывать, и, в принципе, нормальному человеку слушать этот пьяный бред было бы довольно неприятно. Я знал по опыту, что всем этим приезжающим очень нужно было подписать в оправдание своей поездки протокол о намерениях, чтобы, прилетев в Москву, они могли сказать, вот вы, мол, годами там сидите и ничего не делаете, а я вот раз слетал и подписал вам кучу разных, как они, не стесняясь, выражались, контрактов, то ли не понимая, то ли прикидываясь, что не понимают, что протокол о намерениях - это всего лишь ничем не подкреплённое желание. Мечты, как выражаются Португальцы, - все это музыка, а для особенно непонятных конкретизируют: что это все - Моцарт. Так я и собирался плавно свести пьяные разговоры к банальной болтовне о прекрасном климате Португалии и о русской зиме в России. Но я глубоко ошибался. Улучив момент, пока Руцкой отвлёкся на какой-то разговор со своим помощником, Мануэль очень серьёзно спросил меня: а что это он про треску говорил? Я понял, что Мануэль полностью переключился на свою профессиональную тему и Руцкому уже от него просто так не уйти. Используя своё необыкновенное природное обаяние, Мануэль смело вступил в диалог с Руцким. На русско-английско-испано-португальском языке он начал общаться с ним напрямую, начав с простого обращения: Саша, ты хороший человек, я хороший рыбак и тоже хороший человек, давай выпьем. Руцкой это понял и с удовольствием принял такое обращение, и начались переговоры... «Саша, - говорил Мануэль, - нам без трески никак нельзя жить, ты это понимаешь?» И следовало объяснение, почему португальцам не жить без трески. Руцкой кивал головой, дружески обнимал Мануэля, и переговоры шли успешно. Я время от времени привлекался к разговору, чтобы что-то пояснить. Вин я перепробовал всяких, поэтому мне больше моего обычного даже пить не хотелось, но меня заинтриговала эта ситуация, потому что Руцкой настаивал, чтобы я дословно перевёл Мануэлю, что он сделает ему квоту на вылов трески аж на 10 тысяч тонн. Уже и Руцкой хотел соскочить с этой темы и пытался убедить Мануэля, что лучшая в мире Мадера производится в Крыму, и что он сам, Руцкой, её пробовал и подтверждает это. А вот португальская Мадера тоже хорошая, но до крымской Мадеры ей далеко. Мануэль это его суждение вообще никак не воспринял и ответил коротко, что это невозможно по причине того, что этого ну ни как не может быть, и вернулся к треске. Руцкой понял, что Мануэль берет его в свои клещи и просто так не отвяжется. А Мануэль продолжает гнуть свою тему. Я перевожу Руцкому: а с чего ты взял, что тебе дадут в правительстве квоту? Зная весь этот механизм досконально, я понимал, что Александр несёт полную чушь, но Мануэля даже не убедили мои слова, что Руцкой как только сядет завтра в самолёт тут же забудет и про свое обещание квоты, и про него, Мануэля. Мануэля такая перспектива не устроила, и он поддержал меня в настойчивости пояснить, на чем основана его такая уверенность. И я и Мануэль стали требовать пояснений. Руцкой, хлобыстнувший полбокала Агуарденте (и это после вина белого, красного, порто и проч.: это было как раз то действо, которым обычно изумляли русские португальцев), выдохнул: «Ну как ты не понимаешь, стоит мне зайти к Ельцину, и все решится за три минуты». В этот момент Александр был вылитым Ноздревым, рассказывающим, как он ловко чуть не выиграл в карты у какого-то штабс-капитана, не пойди он с семерки бубей, и как он руками поймал зайца. Эх, не было там с нами Н.В. Гоголя. А Руцкого уже, как говорится, понесло... «Понимаешь, - говорил он, - тут дело такое. Тут политика. Я скажу ему (наверное, подразумевая Бориса Ельцина), что нельзя оставить португальцев без трески, иначе туда же сразу могут зайти американцы, понимаешь?» У Мануэля аж рот открылся от такой перспективы. «Я ему выборы сделал, он что, пожалеет дать мне трески? - продолжал Руцкой, - Я к нему захожу когда захочу. Да я и сам могу, я же Вице... - не закончив фразу, принял в голову новую мысль, - О! Да хоть прямо сейчас, хочешь, подойду к Володе (имея в виду Шумейко), и он тебе тоже подтвердит. Ты мне по прилёту в Москву позвони, напомни, а то там дел столько. А это я сделаю, сделаю! Слово генерала!» С этими словами он встаёт, снимает со спинки стула свой пиджак и начинает откручивать депутатский значок. Никто кроме меня и Мануэля не обращают на это действие никакого внимания, так как диалог пошёл уже по темам. Кто-то совместно собирается ботинки шить, кто-то корабли строить, кто-то про вино рассуждает, в общем, хорошо сидим. И только оборотистые парни-официанты, пробегающие с подносами, мне время от времени подмигивают и дают понять, что сегодня у них вечер удался. А ещё я успел пересказать одному из них суждение русского гостя, что португальская Мадера уступает Крымской, что развеселило их необыкновенно и, зная португальцев, могу с уверенностью сказать, что им этого случая хватит на рассказы на полгода про то, как один русский перепутал с перепоя португальскую Мадеру с каким-то русским вином, и думал, что это и есть Мадера. Их это искренне веселило и, казалось, с такими гостями они готовы работать и работать, не выказывая ни малейшей усталости. Между тем, Руцкой открутил свой депутатский значок, встал и начал призывать всех к вниманию. Тут уже становилось интереснее. «Мануэль. - начал Руцкой, - Переводи Николай. - это он мне, хотя Мануэль и без перевода понял, что русский чиновник обращается к нему и тоже встал, - Вот тебе, Мануэль, знак, который носят руководители, которые заседают в Думе. - приблизительно так начал свою речь Руцкой, - Ты можешь прийти с этим значком в Думу и выступить там. Я открыто заявляю, что поддержу тебя, и мы проголосуем за твое предложение.» Мануэль же, в отличие от русских чиновников, пиджак одевает редко, исключительно, когда переговоры официальные и очень важные, и, естественно, в ресторан пришёл не как русский чиновник или дипломат в пиджаке, а в простой рубашке с короткими рукавами. Руцкой же не растерялся и стал прикручивать депутатский значок к рубашке и добился своего. Благо, Мануэль не сопротивлялся.

     Депутатский значок нашёл своё место на рубашке Мануэля и вызвал улыбку. Все, он понял, что этот пьяный бред не отвечающего за свои слова чиновника только и годится для пустой болтовни. Но все равно, время от времени он возвращался к этому вечеру и спрашивал, не упустили ли мы свой шанс на треску. Затем сам себе улыбался, словно только что услышал впервые старый анекдот про то, как Билл попросил Джона посмотреть, нет ли у его кобылы под хвостом бриллианта, и сокрушался, что Билл его там не нашёл, и, действительно, откуда там ему взяться.

Приходская башня. Torre da Paroquial.

Церковь памяти. Igreja da Memória ou Igreja de Nossa Sra. do Livramento e de São José. 

Ресторан Café Britus Calçada da Tapada 112.

Jardim 9 de Abril. Национальный музей древнего искусства. Museu Nacional de Arte Antiga.

     Прошло достаточно много времени. Теперь явственно видно, что мы построили, да и что мы ещё могли построить с такими кадрами, которых судьба случайно вынесла к верхушке власти. Именно к верхушке, а не вершине. И что можно было ожидать от таких новоявленных политикой, каких я имел возможность наблюдать в "деле". Кадры такие были на всех уровнях власти. Кто теперь вспомнит, кто такой Бурбулис? Для молодёжи это то ли соратник Троцкого, то ли сподвижник хана Батыя, а может генерал Наполеона? А ведь тогда уже было видно, как умело все это направляется и налаживается, но только не ими... Уйдут, и вспомнить о них будет некому, да и незачем. Спички для поджигания хвороста революции...
     А Португалия как была, так и осталась на своей обычной орбите, и никакие резолюции не смогли поколебать её привычный португальский уклад. Правда, тоже жалуются на проклятую глобализацию. Трески, дескать, стали меньше есть. По Макдональдсам молодёжь рассаживается. Тоже ведь не без горя переживают всю эту глобализацию. А ведь Макдональдс у них появился позже, чем в Москве!"

1. Португалия. Четыре дня в Лиссабоне. Фотосъемка фотокамерой Leica M-Monochrom. Часть 1.

2. Португалия. Четыре дня в Лиссабоне. Фотосъемка фотокамерой Leica M-Monochrom. Часть 2.

3. Португалия. Четыре дня в Лиссабоне. Фотосъемка фотокамерой Leica M-Monochrom. Часть 3.

4. Португалия. Четыре дня в Лиссабоне. Фотосъемка фотокамерой Leica M-Monochrom. Часть 4.

5. Португалия. Четыре дня в Лиссабоне.  Фотосъемка фотокамерой Sony a7R 3. Часть 5.

6. Португалия. Четыре дня в Лиссабоне.  Фотосъемка фотокамерой Sony a7R 3. Часть 6.

7.  Португалия. Четыре дня в Лиссабоне.  Фотосъемка фотокамерой Sony a7R 3. Часть 7.

8. Португалия. Четыре дня в Лиссабоне. Фотосъемка фотокамерой Sony a7R 3. Часть 8.

9. Португалия. Четыре дня в Лиссабоне. Фотосъемка фотокамерой Sony a7R 3. Часть 9.